Going through this life looking for angels
People passing by looking for angels
Песня удушающее бьется чужеродным пульсом в твоих наушниках, заставляя иногда прищурить взгляд сильно подведенных глаз и прошептать знакомые до последнего звука и вдоха слова в унисон с исполнителем. Ты – до боли всегда напоминающая мне Снежную Королеву – сидишь на лавочке в одном из парков Золотого Сада, а я, как последний дурак, наблюдаю за ней из-за ивы, которая милостиво скрыла меня своими опустившимися до самой земли рыдающими ветвями, не решаясь подойти и нарушить ту идиллию, которую ты сама себе создала…
Я знаю о тебе наверное все – я тот ангел, что привел ее сюда и в тот мир, из которого она ушла и иногда меня грызут муки совести за то, что я столь беспардонно лезу в ее жизнь и ее воспоминания. Но я не могу иначе – я не контролирую себя и все равно отслеживаю каждый и каждый миг ее жизни. Ты – моя, моя маленькая Орису Хаюко, мой ангел и мой бог…
Я прикрыл глаза и вновь исчез за стволом дерева. Ты, 16-тилетняя девушка, будоражила мое воображение и мою память – я каждый миг вспоминал тот момент, когда я пришел за тобой в твой земной дом, где ты лежала на кровати и тихо умирала, глядя как с перерезанных вен на пол капают алые капельки невыносимо сладкой для меня крови… Глупышка… Ты хотела покончить с собой и я не мог не придти, не мог тебя не привести сюда… Я смотрел на этого подавленного человека и осколочно собирал в памяти ее внешность и привычки…
Её волосы всегда были сравнимы мной только с россыпью белоснежных нитей мороза. Они аккуратными ажурными волнами плавно спускаются на молочные плечи, подчеркивая их аристократическую белизну. Некоторые пряди выгорели на солнце, поэтому издалека кажется, что её волосы переливаются подобно золоту. Они всегда напоминают спасительный кусочек света, который каким-то неизвестным образом, по ошибке залетел сюда.
Ей безумно идет, когда ветер, играя с её пушистыми волосами, неосторожно растрепывает их, придавая какого-то особенного, необъяснимого шарма, но она слишком хорошо воспитана своей бабушкой, чтобы позволить себе так выглядеть. Со спины кажется, что владелица этих кудрей дорогая фарфоровая кукла, украденная из какого-нибудь тематического музея, хотя её волосы, в отличие от кукольных, до невозможности мягкие и неправдоподобно легкие. А еще, они пахнут ванилью и шоколадом. Сколько я её помню, они всегда, абсолютно всегда пахли именно так. Какая фирма или же магия производит столь необыкновенный эффект я так и не могу узнать.
Когда она сидит, окружив себя кипой книг, у игривого пламени домашнего камина, и думает над очередным домашним заданием, то машинально заправляет одну прядь за ухо. А когда кто-то заходит в дом – он всегда открыт для других, то она тут же убирает эту прядь, считая, что ей так не идет. Она ошибается. И предпочитает не экспериментировать с цветом волос. Но однажды она покрасилась в черный. Ей казалось, что так она стала выглядеть пошло и дерзко, а на самом деле, она была чертовски красива. Впрочем, она всегда чертовски красива. Даже ранним утром, когда едва откроет свои глаза…
_ _ _
Которые напоминают свежее утреннее небо, дрожащее восхода. В своем необычном оттенке они настолько чисты, что радужки заметны только когда она смотрит на обжигающее солнце. Она любит на него подолгу смотреть и о чем-то думать. Порой она немного хмурит тонкие светлые брови, изгибая их плавной линией. В такие минуты, мне кажется, что она частичка этой гигантской звезды, выполняющая на земле какую-то важную миссию. Орису никогда не жмурится, а только иногда прикрывает глаза, опуская свои длинные, темные перышки ресниц. Я влюблен в её ресницы. Если бы только она была только моей, я бы целовал её ресницы каждое утро и каждый вечер. Когда она ложила голову на чужое плечо и начинала что-нибудь рассказывать, я всегда не мог сдержать улыбки, потому что она щекотала его резкими взмахами своих ресниц и я представлял, как эти прикосновения касаются. Мне нравилось это. Она редко наносит макияж днем. Разве что изредка подводит черным карандашом глаза и добавляет немного туши. Она прекрасна в этой простоте, хотя я бы не осмелился употреблять это слово вместе с именем Орису. Сама по себе она уже является олицетворением чего-то высокого. Прямые брови создают иллюзию, что она постоянно чем-то обеспокоена и задумчива. Но когда она улыбается, обнажая два ряда ослепительно белых зубов, они изгибаются четко очерченной линией, придавая её образу по-аристократически небрежной надменности. Кстати. Она никогда не плачет. Я видел серебряные кристаллики слёз в её голубых глазах только дважды, когда умирал её парень и когда умирала она. Она стояла на коленях перед его кроватью, молитвенно сложив руки и прикрыв глаза. По её щекам быстро-быстро текли слезы, беззвучно разбиваясь о кафельный пол. Несмотря на это она вовсе не выглядела жалко. Отнюдь. Мне до сих пор стыдно, что я тогда позволил кому-то войти без стука. Кажется, что я нарушил что-то святое. Но она лишь оглянулась и растянула губы в неискренней улыбке.
_ _ _
Губы… Они до безумства соблазнительны. На них нельзя просто смотреть, потому что моментально теряешь нить разговора, сосредотачиваясь на своем желании впиться в них. Зимой белизна её кожи выигрышно подчеркивает их малиновый цвет, снова сближая её личико с кукольным. Верхняя губа четко изогнута острой линией, а нижняя немного пухлая. Особенно это заметно, когда она, что-то быстро-быстро читая про себя, беззвучно произносит обрывки слов. Я часто за ней наблюдал, когда она читала газету. Наблюдал за ее губами.
Порой бывает сложно проникнуться ее эмоциями и понять, что она чувствует, потому что на лице Ис почти всегда играет коварная полуулыбка. Но все ее близкие знают, что по-настоящему она улыбается только тогда, когда на ее нежных щеках появляются две бархатные ямочки. Она редко выдает свои чувства посторонним, а жаль… Мне всегда казалось, что ее улыбка сможет растопить весь лед войн и любого заставит одуматься. Потому что именно в этой улыбке тонуло столько искренности, столько тепла, огня, что становилось неясным, как столь тонкое, милейшее создание могло попасть в такую семью. Она выше этого.
А еще… Ее губы всегда горячие. Не прохладные, не теплые, а именно горячие. Обжигающие. В самом прямом смысле. Они оставляют огненный отпечаток в памяти. Будто никак незаживающий ожог. Каплями воска я могу пересчитать каждый ее поцелуй, каждое прикосновение, каждый грамм нежности – я точно ощущал их на себе… Я не съехал на банальности, просто вдруг очень захотелось дотронуться к…
_ _ _
её коже. Подобной шелку, сотканному из бледности звезд и богатства света. Она до такой степени нежна на ощупь, что, кажется, даже самые легкие прикосновения останутся шрамами. Но это не так, иначе каждый миллиметр ее кожи был бы исцарапан одним лишь мной – я так желаю ее коснутся. Оттенок кожи, который она унаследовала от бабушки-англичанки, напоминает белоснежный фарфор, обязательно матовый. Наверное из-за этой врожденной бледности, Ис может находиться часами под палящим солнцем и не обгорать. Загар обычно покрывает ее тело светло-золотистым, кремовым цветом, как будто вместе с оттенком кожи, делает ее саму нежнее. Но едва наступает сентябрь, о нем можно позабыть.
Если очень присмотреться, можно заметить на левом плече небольшой ровный шрам, длинной примерно три-четыре сантиметра. Его она получила от покойного брата, импульсивность и вспыльчивость которого, провоцировала множество ненужных ссор, как в семье, так и за ее пределами. Однажды Орису призналась своему любимому, что жутко комплексует по этому поводу и старается носить одежду, прикрывающую плечи. Меня тогда поразило, что ей вообще известно, что значит «комплексовать», ведь с виду она такая неприступная и гордая. Но для меня она так и осталась воплощением идеала, и не нужно мне говорить о абсурдности существования таковых, потому что я влюблен в каждый ее недостаток, идеальный недостаток. И я не представляю себе других рук, которые бы с такой же нежностью могли бы обнимать меня, как его, и не представляю чьи руки могут быть такими же по-детски нежными. Равно как и не представляю себе другого тела, что так же восхитительно могло бы тонуть в моих объятиях, и что будет так же согревать каждую мою клеточку.
_ _ _
Её тело как бутылка выдержанного вина из погребов Франции – столь же изящно, столь элегантно, и точно так же невообразимо пьянит. Пьянит чувства, душу, разум, пьянит и пленит каждого, кому хоть раз довелось провести кончиками пальцев по ее талии. И тут неважны эти все 90-60-90, стереотипы и эталоны, выдуманные глупыми людьми – хотя против последних я ничего против не имею. Объем ее талии примерно 67, но эти 7 сантиметром вовсе не делают ее хуже, особенно учитывая, что с таким параметром ее фигура смотрится пропорционально и… правильно? Да, именно так. У нее очень плоский живот. Когда она лежит, он абсолютно параллелен кровати, что всегда меня пугало и пробуждало желание накормить ее, да посильные. Ее ребра немного выступают острыми уголками. Грудь третьего размера, подтянутая, и довольно эффектно выделяется на фоне хрупкости тела, хотя, Господи, что я говорю, она вся целиком и полностью, начиная с пальцев ног и заканчивая волосами эффектна. Бедра, объемом 94 сантиметра, чересчур соблазнительные, как для ученицы школы. Она ненавидит, когда кто-то пялится на нее сзади, и обычно применяет какую-то безобидную, но довольно пакостную магию тем, кто увлекся. Хотя, как по мне, одного ее укоризненного взгляда достаточно. Я всегда, с самого детства, когда она еще в песочнице сидела, боялся такого ее ледяного взгляда. В те редкие минуты, когда мне все же не удавалось его избежать, мне хотелось просто провалиться сквозь землю, исчезнуть, раствориться… Но я же ангел – мне нельзя…
От любви к спорту, а особенно к гимнастике, у Ис выработалась хорошая осанка, буквально таки идеальная, возможно даже слишком. Впрочем, я не думаю, что если бы она не занималась спортом, то имела бы осанку хуже.
_ _ _
Я влюблен в каждое ее движение, каждый взмах ресниц и дрожь грудной клетки. Я могу думать о ней часами, днями, годами, и, наверное, никогда не исчерпаю лимит своих чувств… Она прекрасна, она проста, она загадочна. Она просто создана для того, чтобы ею восхищаться, чтобы ее возносить. Она создана не для меня… В ее красоте есть чары, которым нет названия. Она наполняет воздух своими духами, своим ароматом кожи, собой.
Люблю тебя, моя Орису... Люблю, иначе бы не пришел тогда, когда ты тихо умирала, перерезав себе вены, и не забрал тебя с собой, хотя в тебе не было белого яркого свечения. В тебе были способности, но света не было… Ты отдала его уже умершему Сио, отдала, полюбив его… А я, дурак, завидовал тому, что я не человек... Но иначе бы я не спас тебя…
В твоих наушниках вновь сменилась песня, забившись там новым пульсом и ты, усмехнувшись, начала покачивать в такт музыке головой, изредка выстукивая ритм каблуком. Ты вновь была невыносимо надменна и горда и этим была ужасна, отталкивала от себя взгляд, но я знал – это защитная реакция на прошедшего мимо юношу, который откровенно пялился на тебя. Ты же иная.. Ты светлая и чистая, ты можешь часами смотреть на листок и удивляться его красоте – ты наивна и впечатлительна… А та сталь, появившаяся в твоих ярких глазах, всего лишь яркая и безнадежно бесконечная иллюзия, воспитываемая в тебе всю твою жизнь. Ты с самого рождения стала Там изгоем – всех смущала твоя внешность, столь необычная и поэтому яркая и запоминающаяся, и твой внутренний мир – все были озадачены, когда ты, еще маленькой, сама придумывала музыку, пытаясь выплеснуть эмоции и рассказывала своим куклам, купленным тебе бабушкой, истории про единорогов или рассказывала о том, как прошел день – твоими друзьями были твои же игрушки… И ты не знала, что твоим другом еще был я…
Ты училась в классе, в котором тебя презирали и не понимали. Не понимали твоей задумчивости и мыслей, не понимали твоих стихов и рисунков и изредка выкрикивали, что ты «старушка» - цвет твоих волос, такой белоснежный, никогда не давал им покоя, ведь все они были на одно лицо и на один лад. А ты… ты выделялась из толпы каждым своим словом и движением… Ты была маленькой принцессой этой жизни, а они не понимали этого…
Ты занималась музыкой бесконечно… Ты любила касаться своими изящными пальцами клавиш фортепиано, ты обожала скрипку и я мечтал стать для тебя этим инструментам, чтобы ты тоже так же бережно ко мне относилась и точно так же, протирая меня каждый вечер, рассказывала бы мне о своих переживаниях и песнях, которые ты придумывала на ходу… Что бы ты так же странно целовала меня, как целовала свою обожаемую скрипку…
Наверное, в то время еще одним человеком, столь слепо обожавшим тебя, как и я, была твоя бабушка, для которой ты была смыслом жизни. Она давала тебе все и ты отблагодарила ее за это стократно – ты тоже любила, любила ту, которая заменила тебе семью и родителей, которых ты даже ни разу не увидела. Они оставили тебя еще младенцем в детдоме, но твоя бабушка нашла тебя и там – трудно было еще где-то найти столь необычного ребенка. Только вот жаль, что она быстро покинула тебя – ты пережила в том мире ее на пару месяцев…
Помню твой первый восторг – когда в твою жизнь пришел Сио – соседский мальчишка, который первый из людей протянул тебе руку, который понял твой внутренний мир и начал помогать тебе во всем. Но ты знала, что он уйдет – он болел лейкемией и ты втайне мечтала – я знаю это - забрать его болезнь себе, чтобы он мог продолжать жить. Ты сидела у его постели сутками, когда он болел, и, когда он был не в силах подняться сам, ты – хрупкая и миниатюрная в то время девочка, помогала ему передвигаться по комнате и на инвалидной коляске катала его по паркам своего родного города. А я.. я жалел, что не могу тебе ничем тогда помочь…
Ты жила для Сио и только для Сио – ты любила его с того самого момента, когда этот блеклый слабый мальчик пожал тебе ладонь. Тебе было плевать на тех, кто был против тебя – ты морально уничтожала тех, кто был против него.. Именно тогда в твоем взгляде появились первые отблески стали и враждебности – когда твою первую любовь оскорбили и унизили словами.. Ты, моя Орису, встала на его защиту и столь колко и холодно отвечала за него, что… испугался даже я, ведь я не сводил с тебя своего взгляда… Тебе было плевать на то, что твои родители ненавидели тебя – они же сначала хотели отдать тебя в приют, ведь боялись огласки того, что их дочь не похожа на них… Ты и была не похожа на них – они зола, ты драгоценный и неограненный алмаз… Тебе было плевать и на то, что тебя избивал твой старший брат – ты после каждого избиения вставала с пола, вытирала кровь и спокойно шла умываться и после – к Сио, который вновь слег в постель… На этот раз он уже никогда не встал и именно тогда я увидел твои слезы… А после и тебя с струящейся кровью по рукам, и в твоих глазах была лишь блеклость, отчаянье, удивление и сталь…
Перейдя сюда, ты стала такой навсегда… Девушкой со сталью в глазах и нотами в руках… Девушкой, чьим оружием навсегда стали музыкальные инструменты, ее слова и безумные глаза, в которых явно видеться то, что она не может понять, КАК она согласилась на продолжение жизни… Ты не искала друзей и врагов, ты не стремилась в толпу, но толпа притягивалась к тебе, а ты бесконечно отринала ее…
Кстати, ты так и не узнала, что твой брат тоже был наказан... Мною… Он до сих пор думает, что на него напали хулиганы в подворотне и избили до крови. Но он не знает, что его так избил я – за причиненную тебе боль в Том мире. Он расплатился за всех, кто тебя хоть раз унизил…
И… Я никогда не мог понять тебя… Но знал тебя лучше всех… И это стало моей ошибкой, ведь теперь ты мой наркотик…
……………………………………………………………………………………
Орису встала со скамейки и, поправив волосы, заплетенные в длинную белоснежную косу и перевязанные алой, как кровь, лентой, взяла в руки футляр со скрипкой и наконец-то решилась поднять глаза, полные слез и вопросов, на этот мир… В них ярко читалась грусть.
Я рада, что ты здесь…Ты же здесь, правда, Сио?..
Ангел за деревом вздрогнул и, тихо застонав, исчез… Он уже привык терпеть боль, внутренне погибая каждый раз, слыша из губ его совершенства чужое ему имя… Орису же только улыбнулась и, поправив наушники, в которых все так удушающее звучали песни, пошла в сторону своего дома…
Мир Золотого Сада уже принял ее, но она все еще не была готова принять его…
****
Не хотела слишком сильно грузить администраторов своей анкетой, поэтому сделала ее гораздо меньше, чем хотела…
Связь:
Связаться со счастливой обладательницей такого странного персонажа, как Орису Хаюко, можно по асе 468120223 или по мылу в ее профиле.
Откуда узнали?
Ха! Вам это еще важно знать? От самого прекрасного и лучшего администратора в мире и моей лучшей инет-подругой по совместительству РИККУ ЮСУИ! *аплодисменты*
Ожидания:
Без понятия) Хорошей игры и хороших игроков. Хорошего отношения к себе и хороших отзывов в мой адрес. Вообще – хочется чего-то смутно хорошего…)
Статус:
Таак, поднимаем глазки.. Выше, выше.. Да не на таблицу!!! Внимательно смотрим на название моей анкеты и… заключая в квадратные скобочки пишем его как мой статус)
Дополнительная информация:
Не курю, не пью, вышиваю крестиком… И вообще – хочу сказать спасибо своей маме, папе, брату, бабушке и дедушке!!! Оо Да не стоит благодарностей! И не стоит меня носить на руках! Благодарю за цветы, не стоило, правда…
Ах, точно… У меня еще мания величия)
Отредактировано Orisu Hauko (2008-11-16 20:42:44)
